memento mori
Мы в фортеции живем,
Хлеб едим и воду пьем,
А как лютые враги
Придут к нам на пироги,
Зададим гостям пирушку:
Зарядим картечью пушку.

Первичные страхи человека продиктованы инстинктом самосохранения. Это позитивная сторона страха, не будешь бояться – значит, в скором времени, бояться будет некому и не за что. Страх – это помощник, оберегающий от неразумных действий. Это то, что помогает выживать человечеству и другим биологическим видам.
Человек до определённого момента не осознавал себя более важным явлением в мироздании, чем всё его окружающее. По мере развития цивилизации и культуры стала возрастать роль повседневного сознания, а вместе с этим и представление индивида о себе как о некоем исключительном явлении мироздания, со всеми вытекающими последствиями, то есть человек стал важнее всего остального и то, что он делает стало важнее всего, что происходит вокруг, ибо это сделал он и он это осознал. Иными словами, человек построил свою отдельную «Вселенную», но
страх смерти никуда не делся. И, как это ни парадоксально, вызвал некоторые аберрации – он стал бояться не такой естественной вещи, как смерть, а крушения своей «персональной Вселенной». Дальше – больше. В понятие «персональной Вселенной» стало включаться не только движимое и недвижимое имущество, но и представление личности о себе, как о некоем исключительном субъекте, создателе этой «Вселенной». Как он может смириться с тем, что всё, что он создал – исчезнет?
Человек, думая о себе создаёт свою «Вселенную», идентифицирует себя с ней и любое несоответствие своему мироописанию, воспринимает как посягательство на свою целостность и, как ни странно, жизнь, забывая о том, что та «Вселенная», которую он построил внутри себя и та, которая находится, как он полагает, снаружи – всего-навсего его мысли о ней. И чем сложнее структура «Вселенной», чем больше в ней ментальных построений и конструкций, тем в большей защите она нуждается, так как становится более уязвимой. Что влечёт за собой ещё большее усложнение, поскольку приходится объяснять на том же самом ментальном уровне почему, казалось бы, стройная система оказывается неустойчивой. Следующим этапом в это дело вводится понятие «внешнего воздействия». Никто не говорит о том, что внешний мир никак не влияет на человека, да только он-то воспринимает его сквозь призму своих мыслей о мире и через нагромождения своих причудливых построений и вынужден строить такую же защиту от этих самых «воздействий», ещё более осложняя себе жизнь. Хотя, казалось бы, можно задать себе простой вопрос: а чем я, собственно, так важен, чтобы кому бы то ни было требовалось меня всенепременнейше уконтропупливать? И человек себе отвечает: но это же Я, это Мой Мир!
Возникает следующий вопрос: А кому твой мир сдался? Округ тебя ходят люди с аналогичными «Вселенными», по штуке минимум на человека, есть ли тебе дело до их «миров»? Почему им должно быть дело до твоего?
Задумайтесь, чего стоят все эти ментальные построения и конструкции перед одним простым фактом – все смертны. Этого факта ни одно религиозное учение, ни одна оккультная практика не отменит. И увязнув в болоте, разве кому-то придёт в голову объяснять болоту, что оно не право, и обязано сию же минуту отпустить несчастного восвояси? Только потому, что это не вписывается в картину мира этого персонажа? Он тупо оттуда выцарапывается и именно в этот момент у него есть шанс осознать свою истинную сущность.
И что же из всего этого следует? Одна незатейливая вещь – перед лицом смерти все мысленные построения ровным счётом ничего не стоят, так что: делай что должно – и будь что будет.

Solveig (c)